Фотоконкурс «Род. Семья. Традиции»

Дата заявки: до 31 мая 2019
Взнос: бесплатно
Условия: до 12 изображений
Награды: ценные призы, участие в фотовыставке

Конкурс «Род. Семья. Традиции» проводится в рамках ежегодного фестиваля фотографии «ПитерФотоФест». Главная задача конкурса — собрать и показать лучшие современные проекты на заявленную тему.

Многие современные авторы обращаются к теме семейных, родовых, национальных традиций в поисках себя, собственной идентичности и корней, истоков глубинных общечеловеческих ценностей, которые присущи людям разных рас, национальностей и вероисповедания.

С помощью фотографии и других визуальных медиа они пытаются понять и обобщить ценный опыт отношений разных поколений, рассказать о нравственных нормах, любви, основах взаимопонимания, устоях, действиях, навыках, ритуалах, привычках, реликвиях. О том багаже, который передаётся от семьи к семье, от прадедов к правнукам, а также понять причины нынешних конфликтов и проблем, показать, что поддаётся трансформации в начале третьего тысячелетия, а что остается неизменным и незыблемым.

Тема памяти, идентичности, обращения к истокам и корням, сегодня, пожалуй, главная тема в фотографии, которая неизменно вызывает живой отклик у зрителя. Авторы, обращаясь к своим и чужим архивам, пытаются сравнить настоящее и ушедшее, перекинуть мостик во времени. У всех разная задача и разные репрезентационные приёмы: понять, вспомнить, сравнить, оценить, найти себя, отдать дань уважения. Разные техники и форматы исполнения.

Номинации

• документальный проект
• арт-проект
• мультимедиа или короткометражный фильм
• авторская малотиражная книга

Сайт фотоконкурса: piterfotofest.ru/konkurs

Победители фотоконкурса «Род. Семья. Традиции» 2018 года

Номинация «Документальный проект»

1 место — © Алёна Кочеткова, проект «Как я болела»

Слово «рак» у всех на слуху, люди боятся его, хотя едва представляют, что это за болезнь. Когда мне поставили такой диагноз, я тоже ничего не знала об этом и не представляла какой путь мне предстоит пройти — от страха за свою жизнь до надежды на выздоровление.

 

 

2 место — © Татьяна Ткачева, проект «Сезоны Веры»

Мы встретились с Верой в белорусском Воложине, она шла в аптеку. На Вере были огромные солнцезащитные очки, платье в клетку, малиновые носки и туфли. Это была любовь с первого взгляда. Я подошла к ней познакомиться и через пять минут сидела за столом у нее дома, а она показывала мне свои наряды и рассказывала их историю. Потом я приезжала к Вере в Воложин несколько раз, оставаясь ночевать.
Она прожила здесь всю жизнь, за время которой мультикультурный польский Воложин стал советским, а потом белорусским. Ее четверых братьев и сестер раскидало по Украине и Беларуси. Василь и Ольга уже ушли из жизни, остались Нина и младшая Галина. Их родители были крестьянского происхождения — мать работала на земле, а отец был «грамотный» и трудился в местных, как сказали бы сейчас, органах самоуправления. Вера осталась в родном городе — здесь вышла замуж, взяв фамилию Перепеча, родила троих детей, работала, растила внуков.

Первого января Вере исполнился девяносто один год. Она не боится старости. Однажды Вера сказала мне, что живет последние сезоны, когда каждая весна может стать последней. Любит наряжаться. В шкафу вся ее жизнь: с каждым платьем связана своя история, свое воспоминание.

 

 

3 место — © Дарья Асланян (Долгова), проект «Свет, который внутри»

В небольшом поселке городского типа живет Ирина, тихая, маленькая женщина. Когда она была девочкой, попала в детский дом. Родителей в этом не винит: «У мамы были проблемы со здоровьем, а папа не справлялся со мной и братом один». Потом Ира выросла, выпустилась во взрослую жизнь, вышла замуж и родила детей. Но муж стал пить, когда выпивал, становился агрессивным, и Ира с мужем развелась. Она работала, дети росли, как-то сумели насобирать денег и купили небольшой дом с огородом. Однажды Ира пришла с детьми в храм, батюшка увидел их и позвал: «Ну, чего стоите в дверях? Заходите». С тех пор Ира стала ходить в церковь, старалась жить по Евангелию, это стало ее отдушиной.

Но однажды случилась беда: младшего сына — Сашу — сбила машина, он получил сильную черепно-мозговую травму и впал в кому. Тогда Саше было 7 лет, он год лежал без движения, не произносил ни звука. Врачи говорили, что шансов на восстановление нет, но Ирине удалось научить его заново говорить, пить из чашки, держать предметы в руках. Ира ухаживает за Сашей уже 11 лет. Конечно, их жизнь изменилась: Ира привязана к нему и днем, и ночью. Из-за высокого тонуса мышц Саша все время хаотично размахивает руками и ногами. У него часто случаются судороги, и Ирине приходится колоть ему сильные успокоительные. Большую часть своей жизни Саша проводит на диване. И смотрит в окно. Еще он любит, когда приходят гости. Ира купила старенькую машину, чтобы возить Сашу в церковь и на небольшие прогулки. Саша рассказывает, что когда он лежал в коме, ему казалось, он слышит, как мама зовет его, просит, чтобы он остался. «Может быть, поэтому он и выжил», — говорит Ирина.

Вспоминая аварию, она все время повторяет, что когда Саша упал с капота той машины, он упал прямо перед храмом, перед иконой Божьей Матери. Это символично для нее. Ведь в христианстве мученичество — это прямой путь к Богу.

 

 

Специальный диплом жюри — © Сергей Строителев, проект «Связь»

Связь — это история о маленькой, но очень особенной семье из Санкт-Петербурга.

Молодая женщина Надя (32) — преподаватель в университете, обожает читать и пишет научную диссертацию. 5 лет назад она работала волонтером в психоневрологическом диспансере под Санкт-Петербургом, в Павловске. За это время она очень привязалась к одному из подопечных учреждения — мальчику Феде (16), у которого было несколько неврологических заболеваний, включая аутизм и умеренную форму церебрального паралича. Надя говорит, что она сразу же увидела в глазах мальчика ум и доброту. Через некоторое время она поняла, что хочет взять над ним опеку. После года посещений Надя сумела это сделать, несмотря на трудности с бюрократическими процедурами и нежеланием диспансера сотрудничать в этом направлении.

В настоящий момент они живут вместе в небольшой комнате в комуналке. Из-за того, что Федя не может остаться один ни на минуту, жизнь Нади полностью посвящена ему. Семья гуляет подолгу по улицам города и в парках, Надя читает книжки Феде, смотрит с ним фильмы, играет, пытаясь изо всех сил, чтобы сделать его максимально счастливым.

Иногда мальчик ведет себя агрессивно. Надя объясняет это поведение, ссылаясь на тяжелые условия в диспансере и на некомпетентность рабочего персонала, который обращался с детьми ненадлежащим образом. Федя успокаивается, когда чувствует ласку и контакт, а еще когда соединяет ниточки, создавая связь — то, что свойственно каждой семье, которой мальчик был лишен в диспансере.

Это история не только о сострадании, но и о обязательствах, которые один человек берет навсегда. А еще о неком партнерстве — женщина воспринимает ребенка как обычного мальчика без особенностей и ведет себя с ним соотвественно.

В ходе моего контакта с семьей я постоянно задавал себе вопрос, смог бы ли я поступить также как Надя. Я до сих пор не могу ответить на него…

 

 

Специальный диплом жюри — © Федор Телков, проект «Урал Мари. Народный костюм»

В XVI веке русский царь Иван Грозный завоевал Казанское ханство, а вместе с ним и черемисские княжества. После поражения, часть марийского народа ушла на восток, избегая выплаты высоких налогов и насильственной христианизации. Так образовалась Восточная группа марийцев. Их потомки сейчас проживают на юго-западе Свердловской области России (Средний Урал), и называются уральскими марийцами.

Марийцам в течении четырёх веков удалось сохранять традиционную религию, которая основывается на вере в силы природы, за каждую из которых отвечает свой бог. Конечно, к сегодняшнему дню марийское язычество дошло в модифицированной форме. Под влиянием христианства и ислама многое изменилось. Вплоть до первой половины XX века в каждом марийском населенном пункте сохранялись священные рощи, места, где молились жители.

Самый сильный удар по культуре и религии марийцев нанесла советская власть в первой половине XX века. Сегодня язык, традиции, верования, образ жизни народа находится в сложной ситуации, молодежь покидает сельскую местность и перебирается в большие города в поисках работы.

На данный момент одним из основных элементов идентификации, гордости народа является уникальных народный костюм. Многие наряды передаются из поколения в поколение, возраст некоторых костюмов может насчитывать сотню лет. Эти вещи хранятся почти в каждой семье и одеваются на праздники. Самой ценной деталью наряда является вышивка ручной работы, значение символов которой утеряно абсолютно. Костюмы перешиваются, украшаются современными деталями, машинными вышивками, старинные вышивки вставляют в новые костюмы.

 

 

Номинация «Арт проект»

1 место — © Дарья Дмитриева, проект «ДедушкаБорисЪ»

Фотографии этой серии об одном человеке — моем дяде Боре. Ему 80 лет. У него рак. Он борется.

Несколько раз в месяц я приезжаю к нему в гости с простыми цветами, вплетаю их в его чудесную бороду и мы беседуем. Он вспоминает. Я слушаю. Иногда прошу сделать паузу в рассказе для снимка — цветы из бороды всегда выскакивают от смеха.

Зачем?

Просто иначе не могу. Значит, так надо…

 

 

2 место — © Дарья Асланян (Долгова), проект «Красные жучки»

В августовские дни 1991 года мне было восемь лет. Я помню грохочущие по московским улицам танки на экране черно-белого телевизора.

Тогда я была «октябренком», все мое «советское» детство мне читали рассказы о маленьком Владимире Ульянове. Мы все хотели быть похожими на него.

Но вдруг оказалось, что мы заблуждались, что иллюзия о всемирном коммунизме разрушена, люди осознали себя в ином качестве. В одночасье эта мифология оказалась под запретом, оставив после себя огромную зияющую дыру. Я ощущала тревогу, непонятную мне, смутную.

По какому-то совпадению в тот год я обрела и свой личный опыт взросления. Во время прогулок я любила собирать божьих коровок — маленьких красных жуков в черную крапинку. Мне нравилось, как они ползают по руке, щекоча и оставляя липкие желтые следы. И однажды я поняла, что жуки, ползающие по моей руке — это противно. Я брезгливо отбросила их от себя. И вместе с тем ощутила себя в другом чувственном измерении.

Эти два одновременно полученных опыта взросления я попыталась пережить снова. Моей старшей дочери сейчас 8. И я вновь пытаюсь осознать себя, пережить и проанализировать свои личные и коллективные воспоминания, но теперь через нее.

 

 

3 место — © Альбина Галеева, проект «Фотокарточки для мамы»

Мне 38, я не замужем и у меня нет детей. Моя мама говорит, мне нужно быть покладистой, чтобы найти себе мужа. Один гинеколог предложил мне родить для себя, второй — на всякий случай заморозить яйцеклетки. Общество ждет от меня потомства, брака, своей квартиры, Инстаграм — селфи, мужчины — приглашения на секс.

Я хочу примерить эту роль счастливой и состоявшейся. Кто они, все эти красивые и счастливые женщины? Я даю объявление в приложении знакомств — предлагаю мужчинам «прожить» со мной один из этапов «как должно быть», фотографируясь. Все общепринятые этапы взаимоотношений. Один мужчина — одна ситуация.

Фотографируя нас, я смотрю в камеру, отчего все фотографии становятся «селфи»? Почему, стремясь превзойти саму себя, я ищу одобрения и внимания окружающих? Проживая жизнь в соответствии с ролью, не теряю ли я себя? Или, быть может, именно так я пытаюсь больше узнать о себе?

Потребность в принятии приводит меня к контролю за своей жизнью, к нарочитому формированию представлений о себе, поиску солидарности. «Лайк» становится новым критерием, определяющим течение жизни и ее образ. Каждый раз приходится выбирать то, что может быть выставлено на всеобщее обозрение, а что лучше держать при себе.

 

 

Специальный диплом — © Федор Телков, проект «Алания. Завет. Кровь нартов»

Первое, что бросается в глаза, когда приезжаешь в Осетию, это прекрасная физическая форма местных мужчин, в особенности, молодых. Каждый мальчик, юноша занимается здесь каким-то видом единоборств, но самый популярный вид спорта, конечно, вольная борьба. Быть сильным, выглядеть мужественно, вести себя в соответствии с принятыми на Кавказе канонами, владеть, как атрибутом сугубо мужской привлекательности, автомобилем и уметь управлять им здесь считается очень важным. Я не говорю о том факте, что осетины — носители высокого воинского духа, и при необходимости готовы подтвердить это. Мне представляется, что вышеперечисленные характеристики и особенности поведения свидетельствуют о том, что в Алании сложилась своеобразная форма мачизма, опирающаяся на культурное, этическое наследие, феномен существования которого, мне показалось интересным исследовать.

Осетия на протяжении своей истории переживала несколько сложных периодов, когда само существование народа находилось под угрозой, а также моменты, когда его культурная идентичность подвергалась сильнейшему давлению со стороны соседей или захватчиков. Однако такая суровая форма жизни (природная, политическая, культурная, религиозная) сформировала особый осетинский характер — тип гордого человека, жизнь которого, перманентная борьба со сложившимися обстоятельствами за жизнь и свою свободу.

Исторически сложившийся характер осетин подчеркивает Нартовский эпос — народное устное творчество о героических подвигах древних богатырей, которые не склонялись перед небожителями, а существовали на равных с ними. Образ героя — сильного, смелого, свободного — впитался в национальное самосознание, и каждый мальчик, мужчина в Осетии, сознательно или не осознанно, стремится соответствовать этому образу. В этом смысле любопытен тот факт, что имена нартовских героев, как никогда, популярны сегодня. Пожалуй, самое распространенное мужское имя — Сослан, богатырь, рожденный из «утробы» камня, закаленный небесным кузнецом Курдалагоном в молоке волчицы.

Почти все истории о главных героях в эпосе начинаются с рождения нарта, затем следуют рассказы о его взрослении, становлении, женитьбе, подвигах и заканчиваются его гибелью или старением. Мне показалось важным использовать в качестве художественного материала для работы над некоторыми фотографиями фрагменты иллюстраций к эпосу Махарбега Туганова, Азанбека Джанаева, Мурата Джикаева, потому как рисунки этих художников стали неотъемлемой частью эпоса, его визуализацией.

«Алания. Завет/Кровь нартов» — это попытка не просто найти героев эпоса в современных осетинах, а обнаружить мифологические истоки, которые питают сознание народа и, как мне кажется, по сей день формируют культурно-нравственный и даже внешний облик этноса.

 

 

Специальный диплом жюри — © Светлана Тарасова, проект «Радоница»

Что я помню из детских лет? Мы едем в деревню. Поезд мчит по полям, мы с сестрой ерзаем на деревянных лакированных сидениях и считаем столбы за окном.

Дедушка встречает на станции. Зорька с телегой привязана к яблоне, щиплет траву, терпеливо ожидая нас.

Полдень. Увязалась за бабушкой на луг доить корову. Гроза. Бежим домой, бабушка держит над моей головой носовой платок, пытаясь защитить от ливня.

Сенокос. Вся семья в поле. Огромные возы сена перевозим домой. Мы с сестрой на самом верху как-будто плывем, и небо так близко, что можно потрогать руками, а дедушка внизу покрикивает на лошадь.

Возимся на огороде и нетерпеливо ждем вечера, когда спадет жара и мама поведет нас купаться.

Сейчас дом опустел. Теперь мы приезжаем только на Радоницу, чтобы навестить родные могилки. Встречу с деревней я жду как встречу с детством, где по-прежнему светит солнце, пахнет жасмином, а береза достает косами до земли. Иногда кажется, что ничего не изменилось. Только не слышно больше голосов. Тихо. Как во сне мы бродим с мамой в заросшем саду, прячась от полуденного солнца. Слушаем, как стрекочут кузнечики в поле. Березки, которые посадил дядя четырнадцать лет назад — уже совсем большие.

 

 

Специальный диплом жюри — © Ксения Костомарова, проект Past Simple

Мои бабушка и дедушка — поколение 40-х годов, родились в одной стране, а живут и умирают в другой. Сейчас, в 70 лет, их жизнь полностью состоит из прошедшего времени, квартира стала музеем их памяти, в котором советское сочетается с современным, а иррациональное в жизни оказалось нормой. Постсоветское пространство и китчевые интерьеры, в которых прошла их старость и мое детство, оказываются удивительным, связующим нас звеном.

 

Шорт-лист фотоконкурса «Род. Семья. Традиции» 2017 года

 

Следующий:
Фотоконкурс «Золотая Черепаха»

Поделиться с друзьями: