выставка ‘Упакованные грезы’ в Эрмитаже развернулась в залах Главного штаба Эрмитажа, превратив музейное пространство в лабораторию воображения. Кураторская группа рассматривает упаковку не как утилитарную оболочку, а как медиатор между мечтой и реальностью.
Пласт масскультурных ассоциаций — от ярких коробок до анонимных почтовых пакетов — вступает в диалог c традицией trompe-l’œil, заставляя посетителя сомневаться в материальности увиденного. Нити дискуссии проходят через рисунок, скульптуру, цифровые инсталляции.
Концептуальная рамка
Диалог с наследием Кристо и Жанн-Клод обозначен в первом зале: архивные фото «Wrapped Reichstag» соседствуют с российскими реалиями логистической эпохи. Крупноформатная печать коробок с логотипами онлайн-ритейла окружена прозрачной плёнкой, напоминающей безвременный лимб, где одновременно присутствует обещание и отсрочка обладания.
Световое решение лишено прямых акцентов. Мягкий рассеянный луч погружает предметы в приглушённый полустон, подчёркивая тему грёзы как процесса.
Знаковые объекты
На центральной оси зал расположена подиумная группа «Parcel #12» Ирины Кориной. Композиция из фанеры, фольгированного картона и неоновых лент формирует сцену несбывшихся посылок. Под узором штрих-кодов угадывается силуэт бытовых предметов, обращающий внимание на хрупкость потребительских надежд.
Интерактивная станция «Dream Checkout» лаборатории New Media посвящена алгоритмической упаковке бессознательного. Сенсорная платформа захватывает контур тела зрителя, транслируя данные на голографическую ленту, которая сворачивается в виртуальный рулон с индивидуальной «накладной». В финале появляется пустая коробка — намёк на распад содержания при попытке его сохранить.
Историческая вставка из отдела одежды обращает нарратив к XVIII веку. Дворянский дорожный сундук обёрнут парчовым чехлом, где изображён альтернативный герб владельца: Феникс, рождающийся из тюка. Предмет подчёркивает древность стремления защитить мечту от случайного взгляда.
Культурный фон
«Упакованные грезы» взаимодействует с философией постиндустриального потребления. Переупаковка стала правилом ритейла, однако прецедент глубже. Кураторы обращаются к идеям Зигмунда Фрейда о сублимации, к рассуждениям Жана Бодрийяра о симулякре, к модернистской традиции ready-made. В результате появляется гибрид, где упаковка приобретает статус художественной поверхности.
Российский контекст задают цитаты из советского дефицита: картонные коробки «Берёзки», бумажная верёвка, многоразовые банки для подарочного печенья. Ностальгия соединяется с цифровым футуризмом, формируя нелинейную временную ось.
Площадка Эрмитажа усиливает дискуссию. Музейный институт хранит предметы, лишённые первоначального назначения, и тем самым подтверждает тезис выставки: любая оболочка двояка — защита и фетиш.
Графический язык афиш строится на пиктограммах доставки: стрелки, маркеры веса, иконка хрупкого стекла. При тиражировании выбрана растровая сетка, напоминающая сканы аэропортового рентгена.
Публичная программа подразумевает лекции философов, перформансы музыкантов, аукцион пустых коробок, доход с которого пойдёт фонду переработки упаковочных материалов.
«Упакованные грезы» демонстрирует, насколько хрубка линия между обыденным контейнером и символом надежды. Посетитель покидает залы с ощущением переходного состояния, где ожидание и материальность меняются местами.
Эрмитаж открыл экспозицию «Упакованные грёзы» в Главном штабе в начале июня. Проект собрал художников, исследующих тему упаковки во взаимосвязи с памятью, потреблением и утопиями. Кураторы превратили музейные анфилады в непрерывный склад фантазий: зритель передвигается среди свёртков, контейнеров и транзитных коридоров, будто путешественник между реальностями. При низком освещении зеркальный пол отражает груды коробок, усиливая иллюзию бесконечного склада, а дозированный запах полиэтилена формирует осязаемую атмосферу производства грёз.
Художественная идея
Центральная идея строится вокруг парадокса: чем бережнее общество натягивает плёнку вокруг желаемого, тем дальше уплывает сама мечта. Полиэтиленовые купола Михаэля Штайнера пульсируют компрессорами, словно лёгкие мегаполиса, приглушая шум Невского проспекта. На соседней площадке Саяка Курьямы выстраивает башню из посылочных коробок, заполненных неочевидными сувенирами Петербурга — набалдашниками парадных дверей, кусками мостовой брусчатки, фантиками довоенных конфет. Упаковка служит не оболочкой, а сценой для внутреннего рассказа: зритель вынужден заглядывать внутрь и, по словам художницы, «разматывать город как ленту подарка».
Дополнительный пласт концепции связан с логистикой музейного хранения. В служебных лифтах экспозиции размещены аудиотреки с реальными переговорами реставраторов, говорящих о температурном режиме и страховых суммах. Голоса звучат через динамики, спрятанные в пенополиуретановую крошку, текст слышен с эхом, подчеркивая отчуждение между предметом и ценой.
Ключевые имена
В проект вошли пятнадцать аавторов из восьми стран. Среди них:
— Кристо и Жанна-Клод, чьи архивные эскизы для «Завёрнутого Райхстага» образуют историческую прелюдию темы,
— Либяна Хадид, предлагающая тканевую оболочку, напечатанную данными космического телеметрического зонда,
— Петербургская группа «Небо в коробке», работающая с вторичной тарой из складов Васильевского острова,
— Филипп Инарет, рассыпающий в залах тысячи пухлых блистеров с мгновенно устаревшими гаджетами. Каждый участник поднимает вопрос, где заканчивается объект и когда начинается желание.
Среди российских участников выделяется тандем «Оригами-Флот»: серия их бумажных контейнеров повторяет силуэт каравелл Великого посольства времён Петра I. Каждый «трюм» под стеклом наполнен просроченными гарантийными талонами на бытовую технику, купленную в начале девяностых. Листы бланков слегка желтят, создавая образ тонущего накопления.
Главные объекты
Гвоздём экспозиции выставлен новый труд австрийского дуэта «ESEL» – тридцатиметровый рулон пузырчатой плёнки, внутри которого зашит видеотрек с домашней кассетой первых шагов ребёнка. Полотно развёртывается каждые полчаса, шелест пузырей глушит саундтрек, оставляя после показа длинную тёплую тишину.
В парадном дворике установлен контейнер-риф от Эми Пак, целиком собранный из прессованных пластиковых крышек. Сквозь прорези виднеются коралловые полипы, выращенные биологами СПбГУ. Сумеречная подсветка переводит уличный грузовой куб в марсианский пейзаж, а капельный полив поддерживает микроклимат тропического залива.
Для парадной лестницы Ин Чон создал каскад из окрашенных почтовых сканов. Каждое изображение ламинировано, подвешено к потолку и реагирует на шаги датчиками вибрации: рисунки слегка дрожат, подчёркивая хрупкость посланий. На финальном пролёте зрителя встречает голограмма статистики мирового онлайн-шопинга, транслируемая на облако сухого льда — цифры рассыпаются до того, как гость успевает их прочитать.
Диалог между холодным мрамором дворца и хрупкой упаковкой оголил субъективную сторону охранительных жестов. Музей, защищающий наследие, столкнулся с материалом, чья единственная функция – оберегать перевозимый груз. Разрыв между ценностью и тарой, вдохновением и плёнкой высвечивает арифметику желаний: чем дороже иллюзия, тем тяжелее упаковка. Прогулка через лабиринт свёртков оставляет в памяти запах полиэтилена, гул компрессоров и крошечные сувениры, спрятанные внутри помещений, — личные свидетельства того, что грёзы легче обернуть, чем сохранить.
